Вот и пролетел век, целое лихое столетие с тех пор, как уралец Сабый после восемнадцатидневного санного пути прибыл из Казани в Уральск. Рядом с тюками товара на его санях сидел худенький озябший мальчик лет десяти, с удивлением смотревший на чужие, незнакомые дома и улицы. Пройдут годы, и мальчик, ставший юношей, покинет этот город и в минуты разлуки в его душе прозвучат проникновенные строки:
«…О, прощай, родимый город, город детства моего,
Милый дом во мгле растаял -словно не было его…»
Да, старый Уральск на долгие одиннадцать лет станет ему родимым городом. Он приютит и обогреет его, пройдет светлой полосой в короткой, но ослепительно яркой, как летний метеор, 27-летней жизни. Из старого Уральска он уедет в Светозарную Казань, из нашего города он шагнет в бессмертие и станет светлым гением татарской поэзии, гордостью татарской культуры — Габдуллой Тукаем.
Как приятно пройтись по этим старым затихшим улицам, полюбоваться искрящимся инеем на сказочных деревьях, потрогать колечки на арках ворот. Синим ультрамарином легли кружева теней от узорчатых кленов и тополей на белый февральский снег, и щурятся от яркого солнца подслеповатые окошки старых особняков. Старый город мирно дремлет под ветхими крышами, видя сны о его далекой юности, сны о золотом веке России.
Все эти уголки в районе Старого базара были до боли известны юному Тукаю. Вот на этой улице он резвился с соседской детворой, а по этой на заре бежал в школу. На этом месте Габдулла наверняка встречался с друзьями, а на этом, возможно, слушал песни татарских девушек. Эти улицы и дома… ведь с ними столько связано, столько здесь пережито. .Вот дом Усмановых, здесь у тёти Газизы прошли первые уральские годы Тукая. А это русско-татарская школа, здесь Габдулла по слогам читал на трудно поддающемся русском первые стихи Пушкина, Лермонтова, Кольцова. Именно с этих пор Пушкин станет путеводной звездой будущего поэта. Здесь же, в Уральске, напишет он строки:
«… В каждой строчке, в каждом звуке — юность, радость разлиты.
Ты, как солнце, светел, Пушкин, и, как мир, огромен ты!»
А вот и другая школа, татарская — медресе. Здесь вместе со школьниками — шакирдами Габдулла зубрил стихи из священных книг ислама. Здесь же рядом красивая красная мечеть, с ее минарета заливался, призывая на молитву, азанчи.
Неподалеку и Старый базар — Татарский базар, бурливший суетливой жизнью. Конечно, от природы любопытный Тукай любил поглазеть на горы пестрого товара, послушать байки заезжих купцов и торгашей. А вот в этих окнах гостиницы «Казань», здесь же, на базаре, до утра горел свет. Здесь Габдулла подолгу засиживался над стихами и статьями. Устав, далеко за полночь, он распахивал окно и смотрел на звезды, на затихший город, вдыхая чистый прохладный воздух. А рано утром под перезвон колоколов Казанской церкви бежал в типографию; где его ждали любимые газеты. Вот по этой улице Тукай шел домой, и в руках у него был свежепахнущий номер «Фикер» с его стихами.
Уральский мир Тукая… Он и сегодня жив, ведь существуют же эти улицы, дома, небо, хоть и стали они старше на целый век. Но люди, они, увы, не вечны…
Удивительна жизнь гениев. Она, как пламя свечи, выхватывает из мрака лица людей, которые, казалось бы, должны были навсегда кануть в небытие. Так и с его именем из забытья выглядывают лица многих уральцев, имена которых, пожалуй, никогда никто и не вспомнил бы, не столкни их судьба с Тукаем. Среди них — человек большой культуры, духовный настоятель школы медресе, где учился Габдулла, Мутыгулла-хазрет. Его сын — Камиль Тухватуллин, человек необычно яркой и драматичной судьбы, сыгравший одну из ключевых ролей в жизни Тукая. Или Ахметша Сиразетдинов — талантливый педагог — наставник, открывший Габдулле мир русской поэзии. Муртаза Губай-дуллин — богатейший купец Уральска, меценат. Абдельвали Эмрулла — поэт, гражданин Турции, участник движения против кровавого, султана Абдулхамида II, бежавший в Россию, спасаясь, от ареста. Их много, десятки имен…
Габдулла рано стал сиротой, Немилосердная судьба кидала его от одних людей к другим, от одной семьи к другой. Поэтому, пожалуй, не будет преувеличением сказать, что Тукая вырастил народ. Татарская национальная культура органически впитывалась будущим поэтом с народным фольклором, легендами и сказками, песнями и пословицами. Чувство благодарности никогда не покидало Тукая.
«… Чувства выше нет на свете, чем любовь к тебе, народ,
Одержим одной я Страстью — сердцем быть всегда с тобой.
Жизнь мою возьми, стихи же для потомков сбереги.
Как мне страшно быть Забытым отчей милой стороной:..»
Но особую, несравнимую ни с чем роль в становлении Тукая — поэта, сыграл конечно язык — яркий, богатый и многогранный татарский язык. Ведь язык — это основа культуры любого народа, её неисчерпаемый кладезь. Осознание Тукаем истинной красоты родного языка, выльется в прекрасные строки:
Родной язык — святой язык, отца и матери язык,
Как ты прекрасен! Целый мир в твоём богатстве я постиг!
Качая колыбель, тебя мне в песне открывала мать.
А сказки бабушки потом я научился понимать.
Родной язык, родной язык, с тобою смело шёл я вдаль,
Ты радость возвышал мою, ты просвятил мою печаль.
Родной язык, с тобой вдвоём я в первый раз молил творца:
«О боже, мать мою прости,меня прости, прости отца».
К сожалению, перевод в поэзии — дело неблагодарное, каким бы удачным он ни был, перевод остается переводом. Стихи полнокровны на том языке, на котором созданы. Шекспир на английском, Пушкин на русском, а Тукай, конечно, на татарском.
В географическом, культурном и историческом планах Уральск не был простым городом. Европа и Азия, Россия и Восток, ислам и христианство пролегли здесь вдоль пограничной черты. Наш город и край стали воротами, мостом между двумя мирами. Здесь происходил естественный процесс синтеза культур, их взаимообмен и взаимообогащение. Только на такой почве могло возникнуть такое явление, как поэзия Тукая. Познакомившись и осознав величие русской и мировой культуры, юный поэт по — новому увидел и оценил культуру своего народа, ее своеобразие. Ибо только в сравнении можно понять истину.
… Отошел к концу век, лихое столетие величайших потрясений, исторических трагедий и драм, не обошедших и наш край. Сегодня мы живем в не менее сложные времена, чем век назад. Но во все времена многовековой человеческой культуры всегда находились люди, ясно осознававшие свое личное место и личную роль в происходящих событиях. И только благодаря этому они пережили свое время, дошли до нас и дойдут до следующих поколений. Тукай был из породы таких людей.
Тукай жив и сегодня, ибо жива народная память о нем, живы его стихи, песни, поэмы. Они переведены на десятки языков. Творчеству поэта посвящено множество монографий, статей, воспоминаний, очерков. Еще до революции, при жизни поэта, его произведения были изданы 55 раз, общим тиражом 110 тысяч экземпляров. С 1917 года на татарском языке произведения Тукая издавались 90 раз, тиражом около миллиона экземпляров, на русском 27 раз — тиражом более полумиллиона, на языке других народов — 15 раз, 80-тысячным тиражом.
…Затих укрытый пушистый снегом старый город, здесь все так же, как и век назад. И чудится, что слышны строки, сливающиеся с песней февральского ветра:
Тишина кругом, и только мысли что-то шепчут мне,
Дрема мне глаза смыкает, сны витают в тишине.
…Край родной, не будь в обиде, край любимый, о прости,
Место, где я жил надеждой, людям пользу принести!