Долго он пел…
Пел длинную песню…
Песню о муках народа, о его
страданиях…
Он тосковал тоскою народа, и его
радостями он жил…
Он пел…
Но все слабей и тише раздавался
его голос нежный…
Не выдержала скорбящая душа.
Не выдержала…
Улетела в тот чистый мир,
Где нет ни слез жгучих,
Ни горькой нищеты…
Остался лишь Саз один от поэта.
Никто не трогал его… Он на стене
висел и пылью покрылся… Иногда
лишь приходили друзья поэта и
пытались извлечь из Саза те звуки,
которые извлекал из него при
жизни сам поэт.
Но Саз молчал…
Как будто о чем-то тяжелом и глубоком
он думал…
Прошел год. И в день кончины поэта
друзья его собрались в комнате,
где висел Саз молчаливый,
и стали петь песни умершего
друга…
Холодно и темно стало на душе у
друзей… Безысходной тоской веяло
от этих песен длинных…
Слез, слез просили они… Надрывали
грудь…
Кто-то взял Саз со стены, бережно
стер пыль с него и тихо ударил
по его струнам…
Но он по-прежнему ни звука не издавал…
Когда же пробил час кончины поэта,
Саз вдруг ожил и громко запел
недопетую песню поэта:
«Друзья!..
Пусть мглою темною окутано все
вокруг.
Пусть стон и вопль народный в
стране раздаются,
Пусть слышен громкий победный клич
врагов,
Пусть ослабли мы, —
Не унывайте, друзья, вперед все
риньтесь!..
И нам засветит наша звезда!..
Не бойтесь смерти, друзья!..
Смелей вперед!..
Еще напор, и далеко будет брошен
наш враг коварный…
Смелей, друзья…
Пусть мало нас,
Пусть со всех сторон окружены
врагами мы…
Не бойтесь смерти…
Вперед идите…
С нами правда, с нами Бог»…
Смолк Саз…
И теплее стало на душе…
Радость засветилась в глазах…
Светлой надеждой лицо озарилось…
Могучая сила пробудилась в груди…
И, казалось, чей-то могучий голос
все звал:
— Смелей вперед!..
— Смелей вперед!..