Каждый деятель культуры в своем творчестве опирается на имеющиеся традиции, в частности, достижения своих предшественников. Это наблюдение в первую очередь относится к литераторам. Габдулла Тукай, наряду со многими другими достижениями в сфере развития татарской поэзии, прозы и публицистики, известен в качестве мастера такой известной формы восточного искусства стихосложения как назира. В канун очередной годовщины со дня его рождения раскроем эту малоизвестную современной личности страницу многогранного творчества выдающегося татарского классика.
Как известно, «назира (ответ) – поэтическое произведение, написанное по мотивам какого-либо прославленного литературного шедевра. Назира сохраняет фабулу, состав основных персонажей, а также стихотворный размер исходного произведения, но вносит некоторые изменения в сюжетные ветви, в трактовку ключевой идеи». В качестве примера можно привести поэму великого Алишера Навои «Язык птиц» — его ответ на поэму персидского поэта Фаридиддина Аттара «Речи птиц». Естественно, молодой Габдулла Тукай использовал достижения не среднеазиатской поэзии. Примером для него, например, служил Кутб (Котб, Котби) (около 1297-середина XIV в.), жил в столице Золотой Орды городе Сарае, там же написал поэму «Хосров и Ширин» (1342 г.), которую посвятил хану Тинибеку. Поэма дошла до нас в единственном списке, переписанном в 1388 г. рукой поэта Берке Факиха (хранится в Парижской Национальной библиотеке). Произведения Кутба в основе своей является вольным переводом с фарси одноименной поэмы Низами, в тюркский текст которой переводчиком включены также и собственные оригинальные стихи. Среди тех, чье творчество было очень хорошо знакомо Габдулле Тукаю, и Саиф Сараи (ок. 1321-96гг.). Сохранилась лишь часть его литературного наследия, в т.ч. рукописи: «Китабе Гулистан бит-тюрки» («Книга Гулистан на тюрки») и «Ядкяр-наме» («Памятная книга»). Поэма «Гулистан бит-тюрки» написана на основе широко известной поэмы «Гулистан» Саади Ширози и состоит из прозаических притчей и стихотворных философских размышлений на морально-этические, социальные и религиозные темы.
Сейчас остается только гадать – проживи Габдулла Тукай не 27 лет, которые ему отвела жестокая судьба, а больше, могли бы появиться на свет его произведения, основой которым послужило творчество вышеотмеченных татарских средневековых поэтов? Одно сейчас неоспоримо — есть один широко известный образец, послуживший мастерскому использования формы «назира» Габдуллой Тукаем. О нем речь пойдет ниже.
Немного истории. В 882 г. булгарский писатель Микаиль Башту создал по мотивам древнебулгарского героического эпоса поэму «Шан кызы дастаны», а в 931 г. его сын Абдаллах ибн Башту (литературный псевдоним — «Шамси Теберзи») создает знаменитую булгарскую поэму «Кисекбаш китабы» — «Книга об Отрубленной голове».
Она была очень популярна среди татар и башкир Урало-Поволжья. в прошлом, да и сейчас изучается в качестве одного из образцов ранней средневековой литературы в учебных заведениях России. Это история о павшем за народное дело герое, согласно преданию, он умирает, но продолжает жить, и, держа отрубленную голову за пазухой, с оружием в другой руке продолжает сражаться. Однако наиболее популярным является вариант дастана, созданный в 13-14 веках и состоящий из 270 стихотворных строк. Его стержнем является, как утверждают современные исследователи, «культ святого рыцаря Али и дух раннего ислама, утверждающего примат не духовной борьбы за веру, а прямой вооруженной битвы с дэвом, символизирующим мир иблиса (дьявола) — мир, где необходимо вести вооруженную борьбу (дар ал-харб)». Сюжет же поэмы религиозно-приключенческий: «к пророку Мухаммеду с мольбой о помощи обращается отсеченная человеческая голова, которая рассказывает о том, как дэв (привычный вариант для нас – див) разрушил его город, съел сына, похитил красавицу жену, а самого превратил в Кисекбаша. Это голова, живущая самостоятельной, но мучительной жизнью. По поручению Мухаммада один из его самых преданных последователей Али, по прозвищу «Лев пророка», отправляется во владения дэва, спасает пленников и устанавливает справедливость».
Продолжая наши заметки, отметим, что форма и содержание известной поэмы Габдуллы Тукая «Сенной базар, или новый Кисекбаш» носят исключительно сатирический характер. Популярный сюжет используется для высмеивания различных социальных групп татарского общества. Если традиционный Кисекбаш представляет собой образец для подражания, Кисекбаш Габдуллы Тукая несет в себе явное гротесковое начало.
Это связано со временем, переживаемым поэтом. Поэтому вместо Али (в татарской традиции – Гали) появляется богатырь Карахмет, а в роли Кисекбаша выступает один из главных российских героев начала ХХ века – преуспевающий купец. Вот как голова характеризует себя, выкатившись внезапно на Сенной базар:
«Я девяносто девять раз на хадже
Был в Мекке, Джидде и Хиджазе также.
Я человек был широко известный,
Я десять лет был гласным в Думе местной.
С Москвой идёт моя торговля бойко,
С рубля имею девять гривен только.
В Коран был погружён я ежедневно,
Пятнадцать жён имел одновременно.
Менял личину только вечерами,
Под красными гуляя фонарями».
(Перевод В. Думаевой-Валиевой).
После того, как по совету одного из аксакалов призывают Карахмета, богатырь пробует поднять голову. Однако эта попытка не увенчалась успехом. Вот как объясняет причину этого Кисекбаш:
«Ты голову поднять не сможешь эту.
Хоть тысяча таких, как ты, возьмутся,
Медведев, Зайкин вместе напрягутся,
Предупреждаю для того заранее:
Напрасны будут ваши все старания.
Здесь одного невежества тонн десять,
Пивных паров тонн двести, если взвесить,
Семьсот пудов, не меньше, фанатизма,
Упрямства, от него отдельно, триста.
Бахвальства ровно тысяча вагонов,
Пересчитайте сами это в тоннах.
На пять клетей «всё то, что старо, свято»,
Ещё на пять «джадид есть враг заклятый».
(Перевод В. Думаевой-Валиевой).
Карахмет прекращает свою попытку и отправляется в вагоне трамвая к казанскому озеру Кабан, на дне которого и расположены владения дива, спасает жену и сына Кисекбаша, получает награду – золотые часы. А голове при помощи Камчалы-ишана возвращается его туловище, ну а чудовище, привязанное к трамваю, исчезает прочь. (По версии поэта: «Див к Новой Слободе огнём промчался, С тех пор пропал из глаз, не появлялся»).
Коснемся коротко и таких знаменательных деталей поэмы, тоже большей частью связанных со злобой дня: алчность шакирдов (учащиеся медресе, расположенного рядом с озером Кабан), мечтающих отыскать клад казанского хана на дне водоема, представителей тоталитарной религиозной секты Гайнана Ваисова, находящихся в плену у дива, знаменитого касимовского купца Ибырая… Они тоже служат достижению цели, поставленной поэтом, – сатирическому показу реалий российской жизни начала ХХ века.
У Тукая старая восточная форма «назира» получила новое прогрессивное содержание. В этом аспекте творческие достижения Габдуллы Тукая еще долго будут служить образцом для современных публицистов.
преподаватель Каршинского колледжа информационных технологий, заместитель председателя областного татаро-башкирского национального культурного центра по работе с молодежью, делегат Всемирного форума татарской молодежи. Карши, Узбекистан
(Источник: tatarile.org)