Назар Наджми
(1918-1999) — поэт. Лауреат Республиканской премии БАССР им. Салавата
Юлаева (1972), лауреат Госпремии РСФСР им. Максима Горького (1982),
народный поэт Башкортостана (1992):
Мы можем с полным основанием говорить: мир до Тукая и после него… И можем быть счастливы тем, что рождены под светом его поэзии.
В человеческом мире сделано много поразительных открытий. Мощь научной
мысли опирается на мощь научной закономерности. Например, если бы
Ньютон не открыл закон земного притяжения, то его, безусловно, открыл
бы кто-нибудь другой. Но в литературе, искусстве такой закономерности
нет. Написанное Пушкиным мог написать только Пушкин. Написанное Тукаем
не мог написать никто, кроме Тукая.
В творчестве Габдуллы
Тукая столько благородства и правоты, смелости и непримиримости,
столько остроты, оптимизма и в то же время постоянного чувства какой-то
неудовлетворенности, что даже трудно представить себе, как все это
могла вместить душа одного человека. Тукай сложен, как сама жизнь. Это
чувствуется во всем — в его стихах, в публицистических статьях и
критических заметках о литературном мастерстве, в политических
памфлетах.
Я не выскажу новых мыслей о Тукае, и все-таки —
поскольку тоже считаю себя его учеником — поделюсь сокровенным. Меня
всегда восхищало и поныне заставляет преклоняться перед Тукаем его
умение смотреть правде в глаза даже тогда, когда он чувствовал себя
побежденным…
Не могу без боли в сердце читать одно из
последних стихотворений Тукая, в котором он пишет о том, как мало играл
его саз, как угасает душа, предчувствуя расставанье с жизнью. И далее
Тукай заканчивает с грустью: пусть уходит тепло души в надгробный
камень, пусть капает туда все самое горькое и сладкое из слез его… Что
это? Душевное смятение, крик раненой птицы? Сказать трудно. Сейчас,
анализируя каждый год жизни Тукая, можно представить, какие громы и
молнии проносились над его головой. И пусть это не покажется
банальностью, но если бы Тукай не создал «Шурале», «Су анасы»
(«Водяная»), «Новый Кисекбаш», а написал только одно это стихотворение,
он все равно остался бы в нашей памяти Тукаем.
Пессимизм был
чужд ему. Слова Тукая: «Я дипломат» — надо понимать не в том смысле,
что поэт допускал возможность компромисса, примиренчества, а только в
том, что он был представителем интересов своего народа. Все творчество
Тукая проникнуто думами о судьбе мира, судьбе нации. И, несмотря на
жизненные лишения, душевное смятение, одолевавшие временами поэта, как
первая, так и последняя его строки проникнуты чувством оптимизма, верой
в свой народ.
Не случайно Тукай высказал мысль о том, что и
умирать будет с песней, не останется безмолвным при виде ангелов. Будет
петь о том, что «мы уходим, а вы остаетесь…»
Жизнь Тукая
пролетела, как одно мгновенье. Время, отпущенное ему, было коротким, но
безостановочно деятельным. И эта деятельность дала свои всходы. Тукай и
его поэзия — в вечном движении.
(Источник: Тукай…: Дөнья халыклары Тукай турында/Төз. Р.Акъегет. – Казан: Татар. кит. нәшр., – 2006. – 222 б.)