ГОЛОС.
Ты скажи нам, певец,
Отчего словно стон твои вздохи
Так печально летят
И тревожат небесную выеь?
Иль пределам земли
Не сдержать твоей скорби потоки
И, покинувши твердь,
К поднебесью они вознеслись?
ПОЭТ.
Как вулкан я силен
И огонь в моем сердде пылает!
Я щитом предстаю
На путях суетливых времен.
Только плачет душа,
Что в народе так тускло мерцает
Веры чистый огонь,
Той которой уж мир пробужден.
ГОЛОС.
Разве может Ислам
Обретаться, как слабая вера?
Разве светоч его
Не торжественный правды полет?!
ПОЭТ.
Верой жив мой народ.
Но страшит меня времени дело.
Коль угаснет народ,
То и вера с народом умрет.
Что ж останетея нам?
Только шейхов пустые поклоны,
Лицемерие слез,
Что лжецы пред властителем льют.
Что им вера и свет?
Что им неба святые законы?
ГОЛОС.
Прекрати этот плач!
Пусть ишаны народ созовут,
Пусть вождями идут
Пред народом с огнями Ислама.
ПОЭТ.
Будь же так!
Но в душе
Нет бестрепетной воли былой.
Средь вождей и людей
Жить мне совесть мешает упрямо.
И в дыханьи земном
Я лишь ада предчувствую зной.
ГОЛОС.
Не кощунствуй певец!
И замкни свои речи молчаньем!
Не плоди нам тоски
В этом темном и грешном краю!
В каждой божьей душе
Есть тебе недоступная тайна,
И как жить на земле
Каждый спросит лишь душу свою!
Перевод Н.Ахмерова
Оригинал на татарском: Шагыйрь вә Һатиф
(Из сборника: Тукай Габдулла Стихотворения/Перевод Н.У.Ахмерова. — Казань: Тан-Заря, 1996. — 32 с.)