Я на мир гляжу глазами, словно новыми, иными.
Изменился цвет явлений, жизнь достигла середины.
И на небе моей жизни уж не месяц шаловливый,
Полнолунья свет холодный над собою вижу ныне.
И с готовностью какою б за перо теперь ни взялся,
Искр беспечности весёлой нет сегодня и в помине.
Саз мой звучный, саз священный! Что ж играл ты так недолго?
Ты умолкнешь, я угасну, уж не свидимся отныне.
Дух мой птицею взметнулся из железной клетки жизни,
Дал Аллах узнать мне радость, да не выдалась судьбина.
Мне бы петь, подобно птице, на ветвях дерев родимых,
Но увы! Засохли ветви, нету жизни ни в единой.
И тебя, моей любимой, так и не было со мною,
Чья улыбка осветила б путь мой в чёрную годину.
Мать несчастную навеки слёзы горькие сгубили,
Ах, зачем было родиться, если жизнь мне, как чужбина!
С той поры, как на прощанье мать меня поцеловала,
Гнали прочь от каждой двери и порога её сына.
Всех теплей и мягче камень, мама, на твоей могиле,
Самой сладостной слезою омочу его обильно.
Перевод В.Думаевой-Валиевой
Оригинал на татарском: Өзелгән өмид
(Из сборника: Избранное/Габдулла Тукай; Перевод с татарского В.С.Думаевой-Валиевой. — Казань: Магариф, 2006. — 239 с.)