В одном городе был богач по имени Мирон.
Люди говорили про него: «Будь у этого богача в железном сундуке даже миллион, копейки не даст бедняку…»
Известно, каждому хочется, чтобы про него хорошо говорили. Однажды наш Мирон объявил: «Пусть каждую пятницу вся беднота и голытьба приходит к моим воротам».
Эта весть очень быстро облетела город. О Мироне стали говорить хорошо.
Настала пятница. Бедняки, вдовы, сироты – все собрались у Мироновых ворот.
Но что это? С десяток только что спущенных с цепи свирепых псов выставил Мирон перед собравшимися.
Никто и подумать не успел ни о каком подаянии, бедняки и нищие с детьми и младенцами бросились бежать в одном стремлении живыми и целыми добраться до дому.
После этого все говорили: «О, дядя Мирон, он добрый человек. Он последней копейкой поделиться готов с бедняками, да собаки у него больно злые».
Я часто вижу: до высоких палат добраться нелегко. А всё собаки виноваты, мироны ни при чём.
Перевод В.Думаевой-Валиевой
(«Жемчужины» – опубликованы в журнале «Эльгасрельждадид» в 1906-07 г.г. под общим названием «Полезное собрание». На титульном листе: «Свободный перевод из занятных произведений знаменитого русского писателя Крылова и короткие поучительные истории, взятые из турецкой литературы. Написаны по возможности с применением к татарской жизни. Произведения Габдуллы Тукаева». В 1909 году «Жемчужины» вышли отдельной книгой (Казань, издательство «Магариф»).
Как известно, Крылов самые первые свои сюжеты заимствовал у Лафонтена и обогатил русскую литературу «применением» их к русской жизни.
Принципиально другая задача у аутентичного (максимально приближенного к оригиналу) перевода произведений Тукая. А именно: показать как Тукай это делает. Старая французская поговорка «Стиль это человек» как нельзя более отражает проблему. В этом ракурсе можно говорить о стиле Крылова и стиле Тукая. Знаменательно, что Тукай не называет басни Крылова «стихотворениями», а только «произведениями». Есть свидетельство однокашника поэта по медресе в Уральске, относящееся к лету 1905 года. Ярулла Мурадый: «Однажды друг Тукай решил полностью отдаться писательству. Попросил у меня 10 копеек и, купив бумагу и карандаш, принялся переводить на татарский басни знаменитого Крылова. В некоторых из этих басен он показывает то, что относится к нашей татарской жизни, и по этому поводу прибавляет много слов от себя. В это же лето в одном из писем он радостно сообщил, что закончил басни Крылова, отдал их под названием «Полезное собрание» Камилю Мотыйгию для издания и получит 25 рублей за работу». (Мурадый Я. Тукаев в Уральске. «Воспоминания»).
Для перевода басен Крылова (1905 год) Тукай использует прозаический «казанский» татарский язык, тем самым адресуя свои басни широкой читательской аудитории. Стиль этой самой ранней прозы Тукая даёт представление и об её адресате – «широкой читательской аудитории». Сложные синтаксические конструкции молодого писателя ориентированы на опытного ценителя добротной письменной речи. Большие синтаксические периоды с любимым знаком препинания – точкой с запятой и свойственным только ему оформлением прямой речи Тукай сделает своим «фирменным стилем». Оформленные таким образом и адаптированные к татарской жизни и ментальности, сюжеты Крылова становятся у Тукая притчами. Пройдёт всего два года, и этот народный язык, «прекрасный, чистый, святой родительский язык» под пером Тукая станет языком татарской литературы, прозы и поэзии. Расширяя поговорку «Человек это стиль», можно сказать: «Нация это менталитет». Притчи Тукая, созданные на основе басен И. А. Крылова, органично легли в основание новой татарской литературы и татарского национального языка.(Из сборника: Избранное/Габдулла Тукай; Перевод с татарского В.С.Думаевой-Валиевой. — Казань: Магариф, 2008. — 223 с.)).