В священный месяц Рамазан одному Мюриду сильно захотелось разговеться. Недолго думая, зажёг он в тёмной комнате свечу и стал на ней варить яйцо. Сварив его и облупив, только собрался есть, как перед ним возник его шейх и вскричал: «Эт-то что за грех?» Мюрид, заикаясь от испуга, стал оправдываться: «Хазрет, прости, пожалуйста, это всё шайтан, это он меня попутал»; тут из-под печки выскочил маленький шайтанёнок и накинулся на Мюрида: «Ах ты, бессовестный! Сам всё время предаёшься чревоугодию и другим страстям, а виноваты мы, шайтаны. Не у тебя ли я только что научился варить яйцо на свечке?»
Перевод В.Думаевой-Валиевой
(«Жемчужины» – опубликованы в журнале «Эльгасрельждадид» в 1906-07 г.г. под общим названием «Полезное собрание». На титульном листе: «Свободный перевод из занятных произведений знаменитого русского писателя Крылова и короткие поучительные истории, взятые из турецкой литературы. Написаны по возможности с применением к татарской жизни. Произведения Габдуллы Тукаева». В 1909 году «Жемчужины» вышли отдельной книгой (Казань, издательство «Магариф»).
Как известно, Крылов самые первые свои сюжеты заимствовал у Лафонтена и обогатил русскую литературу «применением» их к русской жизни.
Принципиально другая задача у аутентичного (максимально приближенного к оригиналу) перевода произведений Тукая. А именно: показать как Тукай это делает. Старая французская поговорка «Стиль это человек» как нельзя более отражает проблему. В этом ракурсе можно говорить о стиле Крылова и стиле Тукая. Знаменательно, что Тукай не называет басни Крылова «стихотворениями», а только «произведениями». Есть свидетельство однокашника поэта по медресе в Уральске, относящееся к лету 1905 года. Ярулла Мурадый: «Однажды друг Тукай решил полностью отдаться писательству. Попросил у меня 10 копеек и, купив бумагу и карандаш, принялся переводить на татарский басни знаменитого Крылова. В некоторых из этих басен он показывает то, что относится к нашей татарской жизни, и по этому поводу прибавляет много слов от себя. В это же лето в одном из писем он радостно сообщил, что закончил басни Крылова, отдал их под названием «Полезное собрание» Камилю Мотыйгию для издания и получит 25 рублей за работу». (Мурадый Я. Тукаев в Уральске. «Воспоминания»).
Для перевода басен Крылова (1905 год) Тукай использует прозаический «казанский» татарский язык, тем самым адресуя свои басни широкой читательской аудитории. Стиль этой самой ранней прозы Тукая даёт представление и об её адресате – «широкой читательской аудитории». Сложные синтаксические конструкции молодого писателя ориентированы на опытного ценителя добротной письменной речи. Большие синтаксические периоды с любимым знаком препинания – точкой с запятой и свойственным только ему оформлением прямой речи Тукай сделает своим «фирменным стилем». Оформленные таким образом и адаптированные к татарской жизни и ментальности, сюжеты Крылова становятся у Тукая притчами. Пройдёт всего два года, и этот народный язык, «прекрасный, чистый, святой родительский язык» под пером Тукая станет языком татарской литературы, прозы и поэзии. Расширяя поговорку «Человек это стиль», можно сказать: «Нация это менталитет». Притчи Тукая, созданные на основе басен И. А. Крылова, органично легли в основание новой татарской литературы и татарского национального языка. (Из сборника: Избранное/Габдулла Тукай; Перевод с татарского В.С.Думаевой-Валиевой. — Казань: Магариф, 2008. — 223 с.)).