Наступила осень. В наших медресе начинается учёба. «Учёба» это так уж говорится, учёбы, разумеется, никакой нет. Наши несчастные медресе так и остаются под властью мударрисов, которые, всё в той же маске учителя, с книжками подмышкой, угостившись в 25-ти местах, остановились в медресе единственно по причине того, что тяжело нести живот домой к своей абыстай, и исключительно для того только, чтобы отдохнуть четверть часа, 5-6 раз присевши на подушки, и, отдохнувши, отправляются восвояси.
Наши шакирды, после того как солнце свободы, взойдя, осветило мир, поняли, кто такие мударрисы, которые во тьме древнего деспотизма казались людьми. Поняли, что мударрисы под видом «учёбы» загоняют шакирдов в непроходимый лес невежества и оставляют там. После того, как приобретение знаний и достижение совершенства шакирдами для собаки бая – пивной бочки не давало им даже положения его скотины, они постигли, что могут быть вольными, свободными, богаче любого бая и более любого падишаха быть сами себе падишахами.
В случае, если это понимание шакирдов и это чувство свободы не будет из них выбито, они будут всеми силами, зубами и ногтями постоянно стремиться освободить себя от извергов мударрисов и невежественных пузатых баев. С этого дня шакирды, поняв и доказав, что они самые дорогие и самые ценные люди своей нации, покажут, что они не жалкие и последние нищие. Теперь шакирды, ловя взгляды жадного бая, не станут дрожать, прикидывая: «Как он посмотрит, милостиво или нет, если одеться по-европейски, позовёт в гости или нет?»
Вместо такого унижения, чем бы они ни занимались, они будут кормиться своим трудом.
Нация нуждается в образованных людях и в таких мужах, которые пользу народа ставят выше своих личных интересов и своего желудка, дорожат пользой нации, как зеницей ока. Нация нуждается в отцах, матерях, учителях и учительницах, в воспитателях и воспитательницах, в настоящих, одарённых писателях. И наша нация, как другие, нуждается в тех, кто старается для пользы беззащитного, бездомного и бедного трудового народа, а также в молодых людях, которые понимают и объясняют другим, что прошли времена, когда пятерых бедняков обменивали на одну собаку. И наша нация нуждается в светочах, как Пушкин, граф Лев Толстой, Лермонтов. Говоря кратко, и наша нация нуждается в таких же, как в других нациях, двигателях прогресса: настоящих писателях, художниках, в новых, не из притонов вышедших, национальных стихотворениях, музыке и прочем, и прочем.
Если этого не будет, наша жизнь будет невесёлой, как дом, из которого вынесли покойника, безмолвной и безрадостной. Без всего этого наша жизнь будет проходить без праздников, в непрестанных заботах, как вечная, без летнего солнца, осень.
Молодым людям, не довольствуясь хазретами, отдыхающими на подушках, нужно учиться. Это их самая священная, самая первая обязанность.
Это наш самый первый и самый прямой путь спасения от когтей разных бурлаков в чалмах и, в союзе с другими нациями, освобождения от гнёта бюрократии.
Учение – самое острое, самое нужное оружие для победы правды над ложью, света над тьмой, чистоты над пороком. Учение означает оторвать мысль от земли и направить её в небо. Учение означает направить мысль от того, что всего ближе к тебе, в будущее. Учение означает: пройдя прошлое, предрекать будущее, светлое будущее. Учение означает посвятить сегодняшние дни будущим дням, обратить решение сегодняшних задач на решение будущих задач. Учение – это расставание с сегодняшними друзьями для будущих чёрных дней. Учение – это признание себя достойным для того, чтобы познать всё и достичь всех целей и быть султаном над всем миром. Учение – это громкий смех над словами вроде: «Время творчества прошло; всё предписанное от века священно и нельзя преступать в нём ни одного слова». Учение не означает после 30 лет лежания в медресе перейти лежать в отдельной комнате с потрёпанной дочерью какого-нибудь татарского бая, а потом стать слугою этого бая.
Если под словом «учение» возникает бесчисленное множество значений, то все они относятся к служению нашему народу. Учение не означает есть народный бялиш, пить народную кровь, жирея и ежегодно доводя до смерти или разводясь с очередной дочерью бая, жить в скотстве.
Я знаю, что наши шакирды поняли все эти значения; потому они и ушли с проклятиями из медресе, этих фабрик по подготовке нищих.
Если нация возлагает на это движение шакирдов огромные надежды, то это справедливо. Если мы будем знать, где и как учить нашу молодёжь, то только молодёжь способна принести себя в жертву нации и не сойти с выбранного пути, несмотря на любые испытания и угрозы.
Нам, шакирдам, после того, как мы достаточно усвоили нашу религию и литературу, не теряя времени, поступив в государственные гимназии и реальные училища, нужно вариться в их котле и выйти оттуда людьми. Где русские учат своих детей, туда, ухватившись за их подол, должны стараться пробраться и мы.
Уже сейчас те, кто, без лжи и лицемерия, по-настоящему служит нации, как раз те молодые люди, которые учились, как я всем желаю.
Если мы посылаем наших молодых людей в Бухару, они возвращаются оттуда ишаками, если в Стамбул – полицейскими или шпионами, это многократно подтверждено уже вернувшимися.
Сейчас на Макарьевской ярмарке прошли собрания, «советы нации». Как говорится, «из столкновения мнений рождается молния истины». Если из этих собраний выйдет какая-нибудь польза, то, возможно, для нас, шакирдов, настанет время знакомства с настоящим знанием, и мы на коленях перед науками и целуя руки, будем просить прощения за то, что мы под видом знаний забивали себе головы противными здравому смыслу вещами.
Старайтесь, братья шакирды, старайтесь! Не довольствуйтесь муллами, отдыхающими на подушках от переедания. Все надежды, все наши просьбы обращены только к вам.
Перевод В.Думаевой-Валиевой
(Из сборника: Избранное/Габдулла Тукай; Перевод с татарского В.С.Думаевой-Валиевой. — Казань: Магариф, 2008. — 223 с.)