Оглавление
Перелистывая страницы прошлых лет >>>
Художественный метод Тукая-лирика (к становлению творческих принципов поэта) >>>
Сплав реализма и романтизма >>>
Единство и многообразие >>>
Продолжение доброй традиции >>>
Истоки татарской лирической поэзии уходят своими корнями в глубокую древность. Правда, дошедшие до нас древнейшие памятники татарской письменной литературы представляют собой произведения крупного жанра. Таковы поэмы «Кыйссаи Юсуф» («Сказание о Юсуфе», 1212) Колгали, «Хосров и Ширин» (1342) Котби, «Мухаббатнаме» («Книга любви», 1354) Хорезми, «Дастан Бабахан» (нач. XV в.) Саяди и др. Но эти же произведения показывают, что в литературе тюрков Поволжья сильны были и традиции лирической поэзии. Гуманистические идеалы древних поэтов, их раздумья о жизни и о мире, взгляды на проблемы семьи, нравственности, на взаимоотношения людей в обществе — все это выражалось в авторских рассуждениях, монологах, лирических отступлениях. По выработанной в восточных литературах традиции лирическая часть эпических и лиро-эпических поэм или сказаний состояла как бы из самостоятельных, в идейно-композиционном отношении завершенных, «кусков». В крупные произведения вводились газели, оды, месневи, рубай и др. с соблюдением всех их традиционно-жанровых элементов. Именно здесь можно видеть самостоятельность древних авторов в выражении своего «я», стремление их «обнажить» свою душу, вступить в прямой разговор с читателем, в интимные отношения с ним.
Особое место в истории татарской литературы занимает крупный поэт эпохи Золотой Орды Сайф Сараи, в творчестве которого тюркская поэзия достигла наибольшего расцвета и стала более разработанной во многих (языковом, жанровом и др.) отношениях. Сайф Сараи перевел в 1393 году на тюркский язык известное произведение иранского поэта Сзади «Гюлистан» и сам создал замечательные образцы философской, любовной, одической лирики, в которых «воспевал радость жизни, красоту мира, гуманистическое величие человека»; он — «один из тех поэтов, которые философскую глубину выражают через живое движение чувств»* (* X. Усманов. Место Тукая, в истории татарской поэзии,— «Габдулла Тукай», Таткнигоиздат, 1968, стр. 20, 21.). Образность и народность языка, совершенство поэтической формы, высокая культура стиха делают его произведения (как оригинальные, так и назиры — поэтические ответы на стихи современных ему тюркских авторов или поэтов-предшественников) прекрасными памятниками лирической поэзии того времени.
Крупными поэтами эпохи Казанского ханства выступили Мухамедъяр и Умми Камал. Произведения «Дар мужей» («Тухваи мардан», 1539) и «Свет сердец» («Нуры-содур», 1542) Мухамедъяра не имеют сквозного сюжета, составлены из самостоятельных рассказов-притч, которые чередуются с лирическими раздумьями автора. Мухамедъяр призывает правителей быть добрыми, справедливыми, выражает сочувствие к простому человеку, размышляет о судьбе страны и народа.
Произведения Мухамедъяра в основном написаны в духе восточных нравоучительно-дидактических поэм. Но в них имеется и немало элементов истинной поэзии, отдельные образцы лирико-философского осмысления жизни; привлекают внимание такие особенности его поэтического стиля, как образность, афористичность, обращение к фольклорным элементам и т. д.
Заметный след в истории древней татарской поэзии оставил и Умми Камал. В целом творчество Умми Камала является типичным примером суфистско-мистической, «пессимистической» поэзии; но поэт написал и такие стихи, которые пронизаны духом оптимизма и не имеют никакой связи с мистикой; «среди его стихов,— отмечал М. Гали в статье «Книга Умми Камала»,— можно найти самые ценные сокровища древнетюркской литературы» (Журнал «Совет әдәбияты», 1941, № 5 стр. 42.). Большое значение имеет пейзажная лирика Умми Камала, влияние которой испытали многие татарские поэты последующих поколений.
Следующий этап в развитии татарской лирической поэзии связан с творчеством таких поэтов, как М. Колый (сер. XVII в.) и Утыз-Имяни (1756—1836). Несмотря на крайнюю противоречивость взглядов, религиозно-дидактический характер творчества, в отдельные произведения этих поэтов проникают вполне реальные, светские мотивы, земные настроения. Особое место в этом отношении занимает творчество Утыз-Имяни, из уст которого «иногда вырывались ноты недовольства большого социального звучания»; поэт «наряду с проповедью религиозно-патриархальной философии пассивности стремился конкретнее выразить свое отношение к народу»* (* История татарской советской литературы. — М., «Наука», 1965.).
Новую ступень в историческом развитии татарской поэзии составило творчество Г. Кандалыя (1797—1860). В стихах Кандалыя можно видеть первые образцы реалистического отображения отдельных сторон татарской действительности (правдивое изображение жизни и облика татарского духовенства, бесправного положения татарской крестьянки и др.), воспевание психологических переживаний реальных людей эпохи в лице лирического героя. Самое значительное достижение Кандалыя заключается в том, что он «создал лирический образ молодого человека, внутренне свободного от всяких суфистских упований на бога, влюбленного в красоту земной жизни»; «он явился первым татарским поэтом нового времени, устами которого свободно, ясно и по-народному красочно заговорила душа человека»* (* X. Усманов. Указ. статья. Сб. «Габдулла Тукай», стр. 26.).
Определенную роль в развитии татарской поэзии по пути реализма, в демократизации ее содержания, в совершенствовании жанрово-стилевых форм, языка и изобразительных средств сыграли такие татарские поэты XIX века, как И. Салихов, Г. Чокрый, Акмулла, Я. Емельянов. Именно художественные искания татарских писателей и поэтов XIX века, продолживших лучшие традиции своих предшественников, подготовили почву для того скачка, который совершила национальная поэзия в начале XX века.
«Лирический способ познания жизни, лирическая поэзия, — пишет исследователь,— в своих поисках активизируются преимущественно в периоды национального и общественного подъема»* (* В. Сквозников. Лирика. — Теория литературы. В трех томах, т. 2. М., «Наука», 1964, стр. 190.). Таким периодом в истории татарского народа явилась эпоха первой русской революции. Бурные исторические события, рост самосознания личности в результате народной революции обусловили коренные изменения в национальной поэзии. На арену выходят такие поэтические индивидуальности различной идейно-художественной направленности и склада, как Г. Тукай, М. Гафури, Н. Думави, С. Рамиев, Дэрдменд и др. Поэты стремятся лично вмешаться в жизнь, в ход событий, лично ответить на вопросы, выдвинутые жизнью и временем. Это — время усиления лично-индивидуального начала в поэзии, время активизации лирических форм изображения.
Самой крупной фигурой на поэтическом горизонте начала века был Габдулла Тукай (1886—1913). Беспощадный сатирик в разоблачении основ эксплуататорского строя, в обличении нравов буржуазного общества, Тукай выступил в то же время и тонким лириком, воплотившим в своих произведениях светлые гуманистические идеалы революционной эпохи, запечатлевшим те глубочайшие сдвиги, которые произошли в жизни и сознании татарского народа. В лирических раздумьях поэта отражены самые характерные черты его таланта, его образ мыслей и чувствований, глубокие размышления о мире, жизни и самом себе.
Лирика Тукая ныне достаточно хорошо изучена. Уже в дооктябрьской татарской критике (статьи, рецензии Ф. Амирхана, Г. Ибрагимова, Дж. Валиди, Г. Рахима, а также отдельные выступления таких представителей татарской интеллигенции, как С. Рахманкулый, М. Мухутдиния, Ш. Ахмадеев и др.) были сделаны ценные наблюдения относительно идейно-тематического содержания лирики Тукая, своеобразия его поэтического таланта, связей его творчества с устной поэзией народа, с русской и западной классикой и т. д. Однако суждения татарских критиков не были лишены и противоречий, порой одностороннего и тенденциозного подхода к Тукаю. Даже авторы, в целом высоко отозвавшиеся о произведениях поэта, нередко в своих статьях или рецензиях акцентировали внимание на отрицательных моментах его творчества, говорили о слабости Тукая как поэта-лирика, об отсутствии в его стихах глубины мысли (Дж. Валиди) и т. д.; подлинные образцы художественности, лиризма они находили лишь в элегических стихотворениях поэта; тукаевский реализм принимался подчас за назидательность и рассудочность (Г. Ибрагимов).
Критика первых послеоктябрьских лет и начала 20-х годов положительно отозвалась на творчество Тукая. Для прогрессивных, демократически настроенных кругов (В. Бахметьев, Ф. Бурнаш, Ф. Амирхан) он и сейчас оставался народным писателем, поэтом действительности.
С точки зрения изучения лирики Тукая интересны суждения Дж. Валиди. В статье «Тукайның шагыйрьлеге» («Тукай как поэт») Дж.Валиди выступил против тех критиков, которые либо чрезмерно восхваляли Тукая, либо относились к нему только отрицательно. Говоря же о произведениях Тукая (критик перечисляет более 30 самых лучших, по его мнению, стихотворений поэта), он отмечает, что многие из них являются настоящими образцами лирической поэзии. Своей лирикой Тукай напоминает Лермонтова, пишет Дж. Валиди, а своим отношением к общественным вопросам — более близок к Некрасову, он, как и Некрасов, поэт-гражданин* (* Журнал «Магариф», 1923, № 3, 4, стр. 4.).
Однако вульгарно-социологический подход к художественному наследию прошлого, особенно сильно проявившийся в татарском литературоведении и критике 20-х и первой половины 30-х годов, весьма отрицательно сказался и на изучении творчества поэта. В выступлениях Г. Гали, Ф. Сайфи-Казанлы, Г. Сагди, Г. Тулумбайского и других Тукай был объявлен приверженцем мелкобуржуазной идеологии, поэтом «буржуазного романтизма», поборником религии, националистом. Даже в 1936 году Г. Нигмати писал о необходимости беспощадно критиковать «буржуазную ограниченность, религиозные и националистические взгляды» Тукая* (* Журнал «Магариф», 1936, № 5, стр. 35.).
К концу 30-х годов в татарской критике были сделаны попытки выделить демократических писателей, в том числе и Тукая, из «общебуржуазного идеологического потока» и оценить их творчество с точки зрения народности и реализма. Одним из таких критиков был Г. Халит, который в 1938 году в нескольких номерах журнала «Совет әдәбияты» опубликовал серию статей о Тукае, а в 1939 году выпустил монографию «Народный поэт Габдулла Тукай» (на тат. яз.).
Труды Г. Халита явились по существу первыми исследованиями, в которых дана подробная характеристика социально-политических взглядов Тукая, анализ основных тем и мотивов его поэзии. Впервые в татарской литературе, пишет Г. Халит, «Тукай и Гафури реалистический метод сделали основой своего творчества»* (* «Совет әдәбияты», 1939, № 2, стр. 74.). Г. Халит ставит и более частные проблемы, касающиеся изучения творчества Тукая. Молодой критик дал объективную оценку так называемым «пессимистическим» стихам Тукая, верно определил их идейную направленность и социально-исторические корни. Все это явилось поворотным моментом как в выяснении идейных позиций Тукая, так и в подходе к его творческому наследию.
Важным этапом в изучении творчества Тукая явились 40—50-е, и особенно 60-е годы. В статьях и монографических исследованиях Г. Халита, X. Усманова, Я. Агишева, И. Пехтелева, И. Нуруллина, М. Гайнуллина, Р. Бикмухаметова, А. Исхака, Р. Ганиевой, Р. Башкурова и других ставятся методологические проблемы изучения наследия Тукая, определяется роль поэта в развитии принципов реализма и народности в национальной литературе. В трудах тукаеведов всесторонне исследуется путь становления в творчестве поэта метода критического реализма, выделяются важные этапы развития реализма и в его лирике; авторы стремятся глубже проникнуть в мир идей и образов Тукая, в том или ином плане рассматривают жанровые особенности произведений поэта, связи его лирики с русской и восточной классикой и др.
Наконец, значительным вкладом в тукаеведение последних лет явились посвященные поэту разделы в монографиях Ю. Нигматуллиной «Национальное своеобразие эстетического идеала» (1970), И. Нуруллина «Путь к зрелости» (1971) и Н. Юзиева «Современная татарская поэтика» (на тат. яз., 1973), статья Г. Халита «Ускоренное литературное развитие и творческие методы» («Казан утлары», 1971, № 9.) и опубликованная в журнале «Казан утлары» (1973, № 5) его рецензия на вышеназванные труды Ю. Нигматуллиной и И. Нуруллина, а также статья Р. Ганиевой «Творческий метод Тукая»* (* Татар әдәбияты мәсьәләләре. (Вопросы татарского литературоведения.) Казань, 1972.).
Однако все это еще не восполняет тот пробел, который имеется в изучении лирического творчества Тукая. Нет ни одного монографического исследования, где рассматривались бы, например, особенности творческого метода Тукая — лирика или жанровый облик его лирических произведений. Эти вопросы и являются основной темой данной работы.
Но сначала необходимо определить предмет нашего исследования, как-то очертить пределы изучаемого явления, т. е. кратко охарактеризовать родовую специфику той части поэтического творчества Тукая, которую мы отграничиваем от сатирических и эпических произведений поэта.
Как известно, самые общие и наиболее устойчивые признаки лирической поэзии были выделены в теоретико-литературной мысли древности. Еще Аристотель рассматривал лирику как вид литературы, основанный на непосредственном выражении мыслей и чувств поэта.
В лирической поэзии, писал В. Г. Белинский, «личность поэта является на первом плане, и мы не иначе, как через нее, все принимаем и понимаем»; «содержание лирического произведения не есть уже развитие объективного происшествия, но сам субъект и все, что проходит через него»* (* В. Г. Белинский. Собрание сочинений в 3-х томах, т. 2. М., ГИХЛ, 1948, стр. 7, 44, 45.).
Лирический образ существует как образ-переживание, лирика — это субъективированное изображение мыслей и чувств человека, «это художественная мысль, данная в форме непосредственного переживания»* (* Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры литературы. М., «Наука», 1964, стр. 175.).
Однако в конкретной творческой практике не всегда легко определить жанровые границы литературных произведений. «Хотя все три рода поэзии существуют отдельно один от другого, как самостоятельные элементы, однако ж… они не всегда различаются один от другого резко определенными границами. Напротив, они часто являются в смешанности»* (* В. Г. Белинский. Указанное сочинение, стр. 20.). Очень своеобразное «смещение» эпического и лирического начал, сочетание элементов лирического и эпического повествования можно видеть во множестве стихотворений Тукая. Подобные стихотворения совмещают в себе различные жанровые признаки и создают, таким образом, определенные трудности в отнесении их к той или иной разновидности поэзии.
Следует заметить, что Тукай часто использует и форму небольшого стихотворного рассказа. Таких стихотворений особенно много среди тех его произведений, которые предназначены для детского чтения и написаны с учетом специфики и возможностей детского восприятия; их отличает картинность, предметность изображения, наличие действия, динамики и т. д. Однако стихотворные рассказы поэта («Признаки весны», «Беседа», «Ель», «Дождь и солнце», «Молитва матери», «Дед», «Луна и солнце», «Сон земли» и мн. др.) при тематической характеристике обычно не выделяются в особую группу или даже рассматриваются в ряду лирических произведений, что не совсем верно с точки зрения теории жанров.
Мы же рассматриваем в данном случае собственно лирическую часть поэтического наследия Тукая. Разумеется, нельзя не обратиться при этом к тем стихотворениям поэта, в которых в той или иной мере присутствуют элементы других жанровых образований. Но они будут интересовать нас не в плане жанрово-родовом, а лишь как определенный поэтический прием, так или иначе расширяющий возможности лирики Тукая в художественном отображении жизни.
(Источник: Лаисов Н. Лирика Тукая (Вопросы метода и жанра). – Казань: Таткнигоиздат., 1976. – 167 с.)