О нем говорили: растет сиротою,
а сколько их было в те давние годы!
Но в этом сиротстве случилось такое,
что стал с малолетства он сыном народа.
О нем говорили: недолгие сроки
скорбящей душе отмеряет природа,
Но в грусти, излитой в певучие строки,
уже становился он песней народа.
О нем говорили: живет лишь стихами,
иная забота ему неугодна,
Но строки стихов его пламенных сами
уже становились заботой народа.
О нем говорили, когда схоронили:
умолк наконец-то. Стал прахом холодным.
Но все понимали — не спрятать в могиле
горячую душу и совесть народа,
Перевод П. Серебрякова